Искусительница - Страница 3

Глава 2

В храме он прождал ее с раннего утра, до позднего вечера. Весь день он не терял надежды на то, что Варвара все-таки посетит церковь. Поэтому, каждый раз когда он окидывал взором прихожан, то искал в толпе ее прекрасный лик.

Перед тем, как уходить из церкви, он подошел к иконе Богородицы, и помолился о том, чтобы вскоре в церкви увидеть Варвару пришедшей на причастие.

Возвращаясь домой, он задавал себе вопросы о том, почему не поступит иным образом с грешницей. Отвечала ему лишь совесть, говоря о том, что он не должен обижать красавицу, кем бы ни была она.

А тем временем, небо затянуло тучами, и мало-помалу начал накрапывать дождь. Казалось, словно бы дождь грустит вместе со священником, и вместе с ним делит переживания за грешную душу юной ведьмы.

Вернувшись в келью, и повалившись на кушетку, Гермоген вновь задумался о Варваре. Нельзя допустить, чтобы она и дальше несла беду людям, нельзя, чтобы губила чужие души. Пусть придет в церковь, пусть исповедается... Но, зачем ему это? Ведь смерть всех уравняет и демоны заберут ее в Преисподнюю... Нет, он не хочет, чтобы она вечно страдала в Аду, он хочет ей только самого лучшего — пусть Варвара искупит свои грехи, станет верующей христианкой и попадет в Рай! Ведь это лучшая судьба для такой красавицы, как она. Пока он размышлял о Варваре, прекратился дождь. Вскоре, на небе взошла Луна, осветившая своим ярким прожектором келью Гермогена.

Той ночью Гермоген отчаянно силился заснуть, но не мог. Мыслями он вновь и вновь возвращался к Варваре, вспоминая ее надменное лицо. Битый час он ей читал Библию, а она его слушала, но не задавала вопросов, и даже более того - попутно она занималась своими делами. Она то строила карточные домики и тут же их разрушала, то плела пряжу, нити которой тут же распутывала. Точно так же рушились надежды батюшки Гермогена втолковать ей все то, что он хотел до нее донести.

Но он, каждый раз заново воскрешал в себе веру в учение Господа. Он так же искренне надеялся, что ей сможет быть интересным все то, о чем рассказано в Библии, и задумавшись, она все-таки решит измениться.

Лежа и вспоминая как пробивался со Христом в душу грешницы, он так же гадал - о чем думала Варвара в то время, и была ли в ее сердце хотя бы малая капля раскаяния за все грехи, что она сотворила в жизни. Но, гадая об этом, он вновь вспоминал обрушенные ею карточные домики. С каждым мгновением, ему все больше казалось, что его вера в собственные возможности не больше такого карточного домика, и как те карточные домики, Варвара вскоре обрушит и его.

Увы, в тот день она не пришла в церковь. Как Гермоген ни старался, пробудить в ведьме любовь ко Господу у него не получалось. Ее лицо опять лучилось надменностью, а всякие попытки ей втолковать, что то делать можно, а это нельзя, рассказы о святых и о том как они все приходили к Богу, были для нее лишь пустым звуком.

- И сказал ему ангел - порази эфиопа, ибо лишь выглядит он крепким и могучим, а на деле он труслив и слаб, - рассказывал он ей, вновь придя к ней в дом.

- Труслив и слаб? - переспросила Варвара, усмехнувшись. Лицо ее прекрасное в этот момент выражало будто неприязнь, ведь было оно теперь еще более надменным, а оттого ее усмешка казалась неприязненной.

- Да, труслив и слаб, - ответил батюшка.

Та залилась звонким смехом.

- Нота бене, батюшка Гермоген, вас ведь там не было! Так что же вы судите демона за его слабость и трусость, коли с ним сами не рискнули сразиться?

На миг Гермоген задумался. Но тут же он осознал нечто куда более страшное, нежели сам факт того, с кем он разговаривает.

- Ты хочешь натравить на меня демона? - ужаснулся он.

- Что вы... что вы... - загадочно улыбалась Варвара, - Просто я хочу чтобы вы знали, насколько могут быть плохими шутки с этим эфиопом.

Мурашки пробежали в этот момент по коже священника. По дороге домой он вспоминал, не напоминает ли ему кого-то Варвара. Могущественные ведьмы, способные призывать демонов... Вспомнив одну такую ведьму, Гермоген вздрогнул от осознания ужасающего факта — если все действительно было так, как он подумал, то знаменитая гоголевская Панночка могла оказаться вовсе не вымышленным персонажем. Неужели судьба решила над ним подшутить, и он новый Хома Брут, а Варвара — новая Панночка? Упаси Боже...

- Эфиоп — демон, способный принимать человеческий облик, притворяясь иноземцем. Повстречавшие его испытывают помутнение рассудка, и видят то, чего в действительности быть не может.

Батюшка Гермоген понимал, что после слов Варвары он совершенно точно повстречает эфиопа, и готовился предстать перед его лицом во всеоружии, с верой и молитвой отражая нападение. И все бы ничего, но стоило ему приблизиться к дому, как земля разверзлась, и из полыхающих глубин полезли бесы. Небо неожиданно сделалось необъятной черной кляксой, на которой не видно было ни Луны ни звезд. Подняв перед собой крест, батюшка стал отступать в сторону храма. Ему казалось в тот момент, будто бесы населив деревню и поломав дома, теперь все собирались вокруг храмовой колокольни. Понимая, что спугнуть их можно только при помощи колокольного звона, Гермоген со всех ног вбежал в храм и стал карабкаться на колокольню. Пока он карабкался, разномастные чудища летали вокруг колокольни, и кружили и кружили, с каждым мгновением сужая кольцо и крича отвратительными голосами. Поднявшись на самый верх, он принялся звонить в колокола так сильно, как мог. В первый миг колокольный звон чуть не оглушил его, но найдя поблизости пару тряпок, он заткнул ими уши.